5 сентября 2021 г. исполняется 155 лет со дня рождения художника, знаменитого иллюстратора русской классики, выдающегося педагога, академика Дмитрия Николаевича Кардовского (1866–1943).
Родился он в деревне Осурово Переславского уезда Владимирской губернии (ныне – Ярославская обл.) в дворянской семье. Среднее образование получил во Владимирской мужской гимназии (в 1876–1886 гг.). Детство и юность подарили будущему художнику особенно богатые впечатления от родины: здесь он полюбил всей душой среднерусскую природу и наши древние города, здесь понял, что хочет рисовать, выбрал жизненный путь. Затем всю жизнь сам Д.Н. Кардовский и его семья (жена, замечательный художник «серебряного века» Ольга Людвиговна Делла-Вос и дочка Катя) практически каждое лето возвращались в Переславль, а трудные годы после революции и с началом Великой Отечественной войны просто жили на малой родине художника. Умер и похоронен Д.Н. Кардовский в любимом Переславле-Залесском. Владимирская земля стала не просто родиной его таланта, но и бесконечным источником вдохновения, к которому он возвращался отовсюду: из Германии, Франции, Италии, Крыма, Москвы и Петербурга-Ленинграда…
В 2015 г. внук художника Николай Петрович Веселкин, доктор медицинских наук, академик РАН, директор Института эволюционной физиологии и биохимии им. И.М. Сеченова РАН, проживающий в Санкт-Петербурге, передал в дар во Владимиро-Суздальский музей-заповедник 10 работ Д.Н. Кардовского, с ними и знакомит вас виртуальная выставка.
Работы представляют три важнейших этапа в художественной жизни мастера.
Первая группа – три этюда мюнхенского, ученического периода. В семье Кардовских два из них называют изображениями Ольги Людвиговны Делла-Вос-Кардовской. Ольга Людвиговна Делла-Вос (1875–1953) родилась в Чернигове в болгаро-испанской семье Людвига Карловича Делла-Вос, действительного статского советника, председателя Контрольной и Казённой палат в Харькове, куда семья позднее переехала из Чернигова. Д. Кардовский и О.Делла-Вос познакомились в Академии художеств, где оба учились, венчались в Харькове в 1899 г., а начало самостоятельной семейной жизни совпало с поисками себя в творчестве в Мюнхене.
Первый этюд имеет, предположительно, авторскую датировку на обороте холста чёрной тушью 13 декабря 99 г., что косвенно подтверждает особую значимость изображённого момента. В начале 1900 г. родилась в Мюнхене дочь Екатерина (1900–1985), и Ольга Людвиговна изображена всего за два с небольшим месяца до рождения дочери.
Дата создания второй работы определяется в границах пребывания О.Л. Делла-Вос в Мюнхене (1899-1900). Портреты имеют историческую ценность, т.к. написаны в первый год совместной жизни Кардовских.
Третий этюд входит в этот ряд по месту создания, его датировка более широкая – по времени пребывания Дмитрия Кардовского в Мюнхене.
В собрании музея Соломона Гуггенхайма в Нью-Йорке находится портрет Марии Анастасьевны Хрущёвой работы Д. Кардовского, живописным эскизом которого является наша работа.
О личности изображённой на нём Марии Хрущёвой сведений недостаточно. Скорее всего, именно стараниями товарища по Мюнхену Василия Кандинского, помогавшего известной художнице и искусствоведу, немецкой баронессе Хилле Рибей фон Энрейнвейсен подбирать экспонаты для музея Соломона Гуггенхайма в Нью-Йорке, портрет и попал в крупнейшую в мире коллекцию искусства модернизма.
Все три этюда сделаны в парке, который, по воспоминаниям русских художников, был местом прогулок в Мюнхене: «Мы любили гулять прохладным воскресным утром в Englischer Garten – огромном безлюдном парке, через который протекал быстрый жёлтый Изр и где сладостно пахло увядшей листвой», – вспоминает Мстислав Добужинский, также учившийся в это время у А. Ажбе. Этюды выполнены крупными мазками, передающими объёмы без проработки деталей. Они объединены манерой, когда Кардовский писал в духе мюнхенского учителя «красочно и жирно». М. Добужинский вспоминает: «…все писали ярко, густо накладывая краски, причём Ажбе требовал «nur mit grossen Pinseln arbeiten» («работать только большими кистями») и чтобы тонкие штрихи делались краем широкой кисти, а мелких кистей не признавал вовсе». Этюды показывают мюнхенский период в творчестве мастера, очень важный с точки зрения становления собственной системы письма и выбора направления художественного творчества.
Вторая часть коллекции – акварели, которые представляют творчество зрелого мастера.
После революции Кардовские некоторое время живут в Переславле. Вместе с женой Кардовский принял самое деятельное участие в становлении послереволюционных культурных учреждений Владимирской губернии: Переславль-Залесского научно-просветительного общества, Переславль-Залесского музея, был организатором художественно-промышленных мастерских в Переславле. Кардовские сыграли немаловажную роль в культурной жизни Владимирской губернии, музеефикации предметов из национализированных имений. Дмитрий Николаевич стал делегатом съезда работников искусств во Владимире в 1920 г. и принял в нём участие, по воспоминаниям дочери, придя пешком во Владимир.
Он сам не может остаться в стороне от «современности» и советует молодым художникам обращать на неё своё внимание. С 1920-х гг. Кардовский активно работает как преподаватель и художник для сохранения русской реалистической школы в изобразительном искусстве, а первая половина 1930-х гг. – самый напряжённый период деятельности, когда он не только несёт огромную преподавательскую нагрузку, но и успевает создавать образцы реалистического искусства в графике и живописи. В том числе он решительно поддерживает М.Б. Грекова в организации панорамных бригад и далее выступает вместе с ним и Ф.А. Рубо за качество живописи в панорамах и диорамах. Именно к этому периоду относятся акварели, отражающие отдельные моменты манёвров Красной Армии, на которые выезжал художник.
Акварели подписаны и датированы автором. Использование подписи в виде слитных букв (монограммы) ДК характерно для всего творчества Д.Н.Кардовского, кроме самого раннего ученического периода.
Акварели были использованы для издания серии открыток «Красная Армия на манёврах» (тираж 30 000 экз.), что подтверждается печатями Мособлита. В ряду изображений отсутствует только сюжет открытки «В окопе». Зато мы имеем редкую возможность сравнить два варианта одного сюжета, когда, видимо, не слишком довольный результатом художник выполняет ещё один вариант, почти не отличимый от предыдущего для невнимательного зрителя. Но для заинтересованного, рассматривающего – это увлекательная игра штрихов и мельчайших деталей.
Именно графика раскрывает во всей полноте творчество Д.Н. Кардовского, сохранившего реалистические традиции русского искусства XIX века. Высочайшая культура рисунка, точность в деталях, ясность композиции – лучшие качества художника-графика проявляются в этих акварелях. Кроме того, они до мелочей фиксируют армейские будни начала 1930-х гг., являясь практически историческим документом. Велика и роль пейзажа в зарисовках военных учений, это не просто фон событий, а любимая русская природа, всегда являвшаяся для Д.Н.Кардовского неотъемлемой частью образа Родины. Акварели представляют большой интерес именно как серия и как реализованный в издательстве проект (открытки «Красная Армия на манёврах») – визитная карточка своего времени.
Графическая работа к роману И. Гончарова «Обрыв» относится к самому позднему периоду творчества и представляет Кардовского-иллюстратора.
Средняя часть рисунка – иллюстрация к одной из кульминационных сцен в финале романа И.А. Гончарова. По всей видимости, это была «проба» обращения к произведению, характерная для художника. Он начинал иллюстрирование, по мнению искусствоведа О.И. Подобедовой, с выбора одного из кульминационных моментов произведения, воплощал выбранную сцену, добиваясь максимальной эмоциональной напряжённости, соблюдая в то же время точное соотношение с текстом автора. И здесь Кардовский выбирает одну из главных сцен в финале романа И.А. Гончарова. Райский, ставший накануне свидетелем сцены «падения» Веры, но по-прежнему любящий её, приходит к ней: «Вера лежала на диване, лицом к спинке. С подушки падали почти до пола её волосы, юбка её серого платья небрежно висела, не закрывая её ног, обутых в туфли. Она не оборачивалась, только сделала движение, чтоб оборотиться и посмотреть, кто вошёл, но, по-видимому, не могла. Он подошёл, стал на колени подле неё и прильнул губами к её туфле…»
Несмотря на то, что в иллюстрации мы не можем прочитать повествование Гончарова, но всё это одномоментно понимаем, настолько «говорящими» являются позы персонажей и особенности пространства рисунка. Горизонтальный формат даёт ощущение неполноты воздуха, несвободы: герои с трудом вмещаются в заданную форму, распластываясь в рамках иллюстрации. Внутри нет места, чтобы подняться во весь рост. Из пространства рисунка вытеснено всё, что не имеет отношения к Райскому и Вере. Видимо, результат удовлетворял и Кардовского: не случайно он заверяет подписью и датой именно эту срединную часть рисунка.
Но в данном случае мы можем наблюдать и стремление художника представить книжный образ в целом: он превращает иллюстрацию в эскиз титула с шрифтовой композицией. Особенно интересным этот рисунок делает для нас его датировка – 1940 г. Это период, когда художник после болезни рисует правой рукой вместо парализованной левой, восстановив навыки, но через год он тяжело заболеет, и этот рисунок может быть последней подписанной и датированной иллюстрацией автора. Д.Н. Кардовский – один из основоположников школы русской реалистической книжной иллюстрации в XX веке. Высокая культура рисунка, исключительное мастерство композиции и умение передать эмоциональный накал текста делают выдающимися его творения в книжной графике.
10 работ Д.Н. Кардовского показывают три разных периода творчества художника, разные техники, жанры и направления деятельности. Эскиз, этюды и законченные произведения автора раскрывают творческую лабораторию мастера, имеют и художественную ценность, и историческое значение как для понимания особенностей художника, так и для истории русского искусства в целом.
Владимирская земля может гордиться тем, что именно здесь родился художник, сыгравший огромную роль в сохранении традиций русского реалистического искусства в XX веке.
